Утро. В коридоре пока тихо. Только глухо шумят кондиционеры, и хлопает где-то раскрытая форточка.
Детей редко привозили в тpaвмпyнкт по ночам. Если что-то случалось, сразу вызывали Скорую, та отправляла в 6oльнuцу. Дети должны спать по ночам… Кирилл был в этом уверен. А вот сам не спал уже неделю…
— Здравствуйте, Кирилл Николаевич! — уборщица, Дарья Викторовна, ловко орудовала шваброй, полируя обшарпанный линолеум. Мокрые полосы ложились на пол какой–то замысловатой сеткой, превращая его в шахматную доску — черный – белый, хороший – плохой, правда–ложь, горе – радость…
Каким будет сегодня день? А кто ж его знает…
Кирилл Николаевич невесел, но показывать настроение не привык, поэтому улыбается, приветствуя уборщицу, охранников, Веру, что сегодня в регистратуре.
— Ну, как, Кирюш? — тихо спрашивает Вера, подойдя к мужчине. — Звонил?
— Без изменений, Вер, пока всё по-старому…
— Ну… Ну и хорошо, это же значит, что не хуже! Ты же сам понимаешь, тут быстро не бывает. Наладится всё! День только начался…
Она замолкает под пристальным взглядом Кирилла.
— Ты кого тут «лечишь», Вера? Мы с тобой сколько друг друга знаем? Лет пятнадцать. Я врач, Вера, не надо со мной как с пациентом! Брось, не стоит этого! Ну не смотри ты на меня как на страдальца!
Кирилл храбрится, а у самого дергается бровь… Хоть бы Верка не заметила!
Женщина помолчала, вздохнула и пожала плечами.
— Хорошо, доктор Купцов. Извини, я тогда пойду?
— Иди, Вера, иди!
Она зашла в стеклянный закуток, раскрыла журнал регистрации пациентов, пробежала взглядом по фамилиям детей, которые приезжали ночью. Всего трое, это хорошо… Значит, этой ночью остальные спали. Спала и Женечка, дочка Кирилла. Спала уже неделю, аппарат считал ее пульс, дышал и попискивал в такт бьющейся в ней жизни, а она спала…
Утро…
Кирилл зашел в раздевалку, снял рубашку, переоделся. Синяя медицинская форма сидела на нем хорошо, как в ателье шили. Теперь помыть руки, заварить, пока есть время, чай и, перехватив из автомата в коридоре шоколадку, сесть в скрипящее кресло, вздохнуть и пять минут посидеть просто так, без мыслей, чувств, как будто упав в небытие, освободив разум от себя самого.
— Привет, Ром. Всё, я заступаю, можешь идти! — Кирилл пожал руку напарнику. — Тихо было?
— Днем крутились, к ночи поутихло. Так… Ерунда… Ты–то как?
… Достали Кирилла эти вопросы, эти заискивающие, жалостливые взгляды, участливые интонации. Он взрослый мужчина, врач, он лечит детей уже много лет. Он знает, как бывает, а как быть уже не сможет. Он всё знает, он сам принес дочь в приемное отделение, сам снял с ее головы проломленный шлем, провел рукой по вспотевшему лбу девочки, собрал спутанные волосы в хвостик… Сам… Она тогда держала его за руку и смотрела растерянно и испуганно.
— Кир, давайте мы сами, а? — сказал кто-то сзади, Женьку повезли по коридору, Кирилл шел рядом. Ему что-то говорили, показывали снимки, давали подписать какие-то бумаги. А потом Женю увезли наверх.
— Кирилл Николаевич, она в коме, ты иди домой. Если что, мы позвоним! — опять сказал кто-то над ухом.
Кирилл тогда не ушел. Он просидел в приемном весь день, просто сидел, глядя перед собой и сцепив руки в «замок» …
… — Спасибо, Ром, пока всё также. Ты иди, отдыхай, я дальше сам!
Роман кивнул, бросил смартфон в карман джинсов, поправил наушники и ушел. Он сейчас поест, немного покемарит в электричке и, бросив быстрый взгляд на часы, зашагает к поликлинике, где работает на полставки травматологом… У Романа нет семьи, он молод и амбициозен. Он пишет диссертацию и никогда не устает…
Утро…
Пришла напарница по сегодняшней смене, Елена Андреевна. Кирилл любил с ней работать. Ленка, спокойная, чуть медлительная, но от этого как будто помогающая справиться с тревожной суетой, улыбнулась.
— Ты с ночной? — спросил ее Кирилл Николаевич, наливая во вторую кружку кипяток, кидая туда пакетик чая и два кубика сахара.
— Да, поменялась с девчонками, чтобы на выходных поехать к матери. Даже поспала часа три, хорошая была ночь.
— Да… Вот, попей, пока время есть.
— Спасибо. Это очень кстати!
Лена села на стул напротив Кирилла, чуть развернула монитор компьютера, чтобы солнце не гляделось в него как в зеркало, перевела телефон на беззвучный режим и сделала первый глоток. Зашуршала оберткой от конфеты.
Кирилл улыбнулся. Сколько он знал Леночку, столько она ела «Батончики». На лекциях, в перерывах между обходом пациентов, до и после экзаменов…
— Приятного! — бросил мужчина.
— И тебе! Бутерброд хочешь? С сырокопченой.
— Нет, оставь, потом самой пригодится…
Вдруг монитор показал новое сообщение. Это Вера в своей стеклянной будке оформила первого пациента. Теперь он сидит в коридоре, на жестком стуле и ждет, пока Кирилл или Лена вызовут его на осмотр.
— Возьмешь? — спросила Елена, быстро убирая в ящик стола кулек с конфетами и ставя чашку на подоконник.
— Давай.
Кирилл прочитал фамилию, подошел к двери и, распахнув ее, громко вызвал.
— Абрамов!
— Да, мы тут. Тут мы! Костя, ну, что ты сел, иди, доктор зовет! Живее! На работу мне надо, а ты…
Мужчина отошел, пропуская в кабинет женщину с мальчишкой лет десяти. Тот прихрамывал на правую ногу, кривил губы, было больно, но молчал.
— Что у вас случилось? — Кирилл попросил Костю сесть на стул, но женщина заняла место первой. Сын стоял рядом, понуро опустив взгляд.
— Ну, Костя, расскажи! Расскажи, как ты подвел команду! Давай, что молчишь?! — женщина помахала перед глазами мальчика рукой.
— Нога болит? — Врач указал Костику на банкетку. — Сядь, давай посмотрим. Вчера случилось?
Пацан кивнул, снял кроссовок, стянул носок.
— Нет, Костя! Так вообще нельзя! Послезавтра игра, а ты решил похалявить? Отец прав, ты лентяй, Костя! Теперь путевка срывается!
Женщина всё говорила и говорила, а Костя втягивал голову в плечи, серел и кусал губы.
— Вы мать? — бросил через плечо Кирилл Николаевич.
— Да, я законный представитель мальчика, его мать, – встрепенулась женщина, вынимая из сумочки свидетельство о рождении и свой паспорт. Она уже протягивала документы врачу, но тот даже не взглянул на них. — Вот, у меня всё с собой, все бумаги. Я подготовилась! Взгляните!
— Если вы мать, так и ведите себя, как мать, а не как кукушка! — вдруг процедил сквозь зубы Кирилл.
Лена удивленно вскинула на него глаза.
— Да что вы себе тут… – начала обиженно женщина.
— Я себе тут многое! — оборвал ее врач. — Ребенка на рентген, Лен, привези, пожалуйста, кресло. Тут, похоже, со смещением… Почему не показали ногу вчера?
— Я вчера была занята. Я работаю, как и вы, сын сам пришел домой после тренировки. И вообще, почему я должна перед вами оправдываться? Ребенок перед вами, лечите!
— А потому, дорогая моя, — помогая мальчику сесть в кресло–каталку, ответил Кирилл, — что теперь, возможно, ни о каком футболе больше речи и не будет. И не смейте орать на мальчика! Он у вас боец, а вы…
Женщина открыла рот, чтобы осадить наглого мужчину, но тут Елена сунула ей направление на рентген и подкатила к двери кресло.
— Кирилл Николаевич! — Лена тронула коллегу за плечо. — Зайдите в регистратуру, там Вера что-то хотела. Я дальше сама.
— Но!.. Ладно, добро!
Кирилл который раз мысленно осадил себя, обругал за слишком смелое поведение, но всё внутри кипело от возмущения. И сдерживаться было ни к чему. Пусть эта размалеванная дамочка поймет, наконец, что ее Костя самое ценное, что есть в этом мире! Ни путевка, ни футбол, за который, Кирилл был уверен, они отваливают большие деньги, а сам Костя, что сейчас сидит, вцепившись в подлокотники кресла. Ему страшно, он услышал слова травматолога о смещении…
— До конца коридора, дальше налево. Покажете направление, снимок сделают, привозите мальчика обратно. Мы вызовем.
Мать растерянно выкатила Костю из кабинета.
— А у вас, что, санитаров нет? Я сама эту тяжесть должна везти? — выхватив из рук Елены направление, женщина кивнула на сына.
— Эта тяжесть – ваш ребенок. А санитаров у нас нет. Хотите, устроим на полставки! — вставил свои пять копеек Кирилл, Лена наградила его осуждающим взглядом, вздохнула и прикрыла дверь.
— Кир, ты думай, что молотишь! Такие обид не прощают! Нажалуется, тебя погонят. С кем работать буду? Ну, не лезь ты на рожон!
— Ладно, извини…
Кирилл Николаевич угрюмо отвернулся, задернул шторку на окне.
— Снимки пришли. Ты был прав, — быстро сказала Лена, рассматривая картинку на мониторе. — Мать наверняка заставила пацана сюда своими ногами идти. Теперь всё усложнилось…
— Да тут ежу понятно, что он для них только хорошее вложение. Думают, что растят чемпиона, а теперь всё рухнет… — кивнул мужчина и развел руками.
— Заходите, — Лена распахнула дверь. — У вас ведь с собой есть все документы мальчика?
Женщина кивнула.
— Ну, что там? Завтра сможет играть? Это ушиб, да? Ты же встанешь завтра? Ты не подведешь отца, Костя! Ты…
— Извините, но Костя не сможет завтра играть. Он и ходить, по идее, не может. Перелом со смещением, — Лена строго взглянула на стоящую перед ней женщину. — Косте сейчас раз в десять больнее, чем было вам, когда вы его рожали. А он молчит, давно, я так понимаю. Знаете, мы его госпитализируем. Нужно оперативное вмешательство. Сейчас я провожу вас в Приемное отделение, оформите бумаги, потом…
— Бросьте! Какая операция, да он здоров!
— Потом вы поедете домой и привезете мальчику все вещи по списку. Лечащий врач примет вас и все расскажет. У вас есть вопросы?
Женщина, плюхнув сумку на банкетку, осуждающе посмотрела на сына. Он испортил ее утро, он испортил утро своему отцу – тренеру по футболу. Да он ей всю жизнь испортил, появившись на этот свет…
— Куда идти? — процедила она сквозь зубы…
… — Добрый день. Купцова Евгения. Да, в реанимации. Да, отец. Ну и что, что прошел всего час! Я имею право звонить вам хоть каждые пять минут! Ну и что, что обхода не было! Без изменений? Уверены? Спасибо…
Кирилл бросил на стол телефон, ударил кулаком по столу и обхватил голову руками. Потом, тяжело выдохнув, пригласил следующего.
Отец внес на руках плачущую девочку. Что болит? Ножка? Упала? Нет? Ударили?
— Понимаете, она ушиблась. Она сама ушиблась, бежала и стукнула ногу о бордюр. Мы сразу к вам… Может, ушиб просто… Но я… Но мы испугались!
Девочка всё звала маму, та, толкая перед собой коляску, шла по коридору.
— Всё правильно вы сделали. Слушай, Оля, – обратился Кирилл к ребенку. — А кто это там в коляске у тебя? Пупс какой–то!
— Это не пупс! Это Витька! Он спит, потому что маленький, и ему всё равно, что мне больно! А мне ооочень бооольно! — снова запричитала девочка. Она говорила как будто старушечьим голоском, как будто оплакивала свою сломавшуюся косточку, жалея и нежа ее.
Кирилл подмигнул орущей девчушке, осмотрел ногу, направил на рентген.
— Оля, вот тебе направление на рентген. Папа пусть отнесет и тебя и направление. Витю туда не пускай! Это наш с тобой секрет.
— А мамуууу?— взяв из рук врача бумажку, всхлипывая, уточнила девочка.
— Маму можно, если папа будет отвлекать Виктора. А то еще проснется, да как сломает всё у нас тут!..
Семья укатила к рентгену, из конца коридора слушались Олины причитания, тихий голос ее матери, скрип колесиков коляски…
Потом скрип стал приближаться, Оля уже не плакала. Кирилл, быстро рассмотрев ее снимок, велел идти на гипс.
— Сделаешь перевязку, гипс называется, можешь дома на нем что-нибудь нарисовать! — по секрету сказал ей на ушко Кирилл.
Оля загадочно кивнула и унеслась на папиных руках в кабинет напротив…
… Женя, дочка Кирилла, тоже любит рисовать… У нее дома много красок, целая коробка… Пригодятся ли?..
… — Повезло! — кивнул на закрывающуюся дверь Кирилл, потирая лоб.
— Легкий случай? — уточнила Лена.
— Да. Родители с головой.
— Опять ты цепляешься! Смотри, держи себя в руках, Кирка! День только начинается!
День начинается… Ха! День Кирилла никак не заканчивается с прошлой пятницы. Время летит и топчется на месте. Всё катится в тартарары, делая из живого человека робота…
Мужчина опять схватил телефон.
— Ты звонил десять минут назад. Так нельзя, Кирюш. Дай им время!
Утро… Резиновое утро. Оно тянется, цепляется за пальцы, как жвачка, провисает липкими нитями, не желая скататься в комок и сгинуть в прошлом.
Ноги, руки, переломы, растяжения, синяки и шишки, больно, терпим, плач, успокоились, опять больно… Рентген, темно–серый снимок на экране, момент истины, гипс, белые разводы на коже, удивленные, испуганные, уставшие взгляды, сотни ароматов – еды, духов, запекшихся ран, иода, хлорки; фамилии, имена, судьбы…
День набирает обороты. Утро изгнано, Кирилл не успевает проводить одного пациента, появляется следующий. Швы – снять, наложить, обработать. Красиво – некрасиво, рекомендации, слова… Слова…
А в ящике стола телефон. Номер справочной на быстром наборе. Одно нажатие кнопки, и строгий, равнодушный голос на том конце скажет свои обычные: «Без изменений!».
Но Кирилл не разрешает себе взять в руки телефон.
В коридоре шум. Два парня, лет по пятнадцать, постанывая и кряхтя, катаются по полу, вцепившись друг в друга.
— Убью! — шипит один. — Достал ты меня уже!
— Сам достал! Слабак, да что ты можешь! — хрипит второй.
Удар, еще один. Со своего места вскакивает охранник, Кирилл хватает одного мальчишку за шиворот, сильным рывком оттаскивает в сторону. Пацан дрыгается, хватая ртом воздух.
Второго скрутил Тимур, охранник.
Посетители испуганно рассыпались по углам.
— Что за шум в моем государстве? — прорычал Кирилл. — Кто тут хулиганит?!
— Извините, это мои! — вперед выходит маленькая пожилая женщина. — Вернее, я их привела. Они дрались на улице, страшно так.
— Да как же вы их привели? Это ж звери! — удивился Тимур, осаживая своего пленника.
— Ну… Я сказалась больной, попросила отвести меня сюда. Мне кажется, у одного бровь разбита, у другого щека… Нужно бы швы…
Врач велел обоим зайти в кабинет.
— Сели! Молча сели! — велел он им. — Слушаем внимательно! Сейчас оба в процедурный, нужно подлатать вас, мальчики. И быстро суть драки мне изложили!
Ребята хмуро переглянулись.
— Извините, — в дверь просунулась головка старушки, что доставила мальчишек в травмпункт. — Я пойду, ладно? Мне надо там…
— Идите! Идите, не волнуйтесь, вы святая женщина! Ребята век вас не забудут! Правда, пацаны?
Коренастый, квадратный в плечах Кирилл наклонился к сидящим на банкетке хулиганам.
Те понуро согласились.
Старушка улыбнулась и исчезла.
— Так что с дракой? — продолжил Кирилл допрос.
— Не ваше дело. Лечите, а потом мы уйдем! –огрызнулся один.
Второй прикусил нижнюю губу.
— Я вот сейчас наряд вызову и родителей ваших заодно. Идите в процедурный, орлы…
Родители обоих приехали спустя полтора часа, быстро извинились и, захватив детей, вышли на улицу. В кабинете повис тяжелый запах вчерашнего спиртного.
Кирилл наблюдал за компанией из окна.
Вот один отец, сжав кулаки, наступает на второго, женщины верещат, мальчишки, отойдя в сторону, смотрят, как «мужики» решают свои проблемы. Они хотели также, но пока не вышло. Ничего, попробуют потом еще раз…
Парни были лет на пять старше Женьки. Она вырастет, будет выбирать себе жениха. Упаси Бог такого в зятья!.. Но сердцу не прикажешь… Женька! Женечка, девочка моя, ты уж просыпайся поскорее!..
… Судьбы, только краем, чуть касаясь, очередной раз проплывают перед Кириллом, показываются профилем, дразнят и усмехаются. Люди, связи, дети, любовь и равнодушная холодность, видимость участия или ужас в глазах перепуганных детей и их родителей, боль и слова утешения, поцелуи и веселые хохмы, фото на память, чьи–то упреки…
А Лена и Кирилл только зрители. Они могут лишь созерцать, но ничего не в силах изменить…
Телефон в ящике стола тихо завибрировал.
Кирилл взял его в руки. Лена краем глаза наблюдала за выражением лица коллеги.
— Реклама! — с досадой ударился телефон о дно ящика. — Когда же это всё закончится! Шлют всякую ерунду!
Мальчик, что сидел перед Леной, испуганно вжался в стул, мать, стоящая рядом, растерянно пожала плечами.
— Все работают, кто как может, – миролюбиво прошептала Елена Андреевна. — Ну, Гриша, тут просто ушиб. Ничего страшного, бери маму за руку и держи крепко. А то она вон как испугалась. И хватит уже падать! Гриш, я тебя тут каждую неделю вижу, может, ты просто в гости к нам ходишь?
Мальчик лукаво улыбнулся и, схватившись за мать, выбежал из кабинета.
День…
Коридор то наполняется людьми, все сидят тихо, переглядываясь и вскидывая голову, когда врач вызывает очередного пациента. Дети, те, кто может, ходят туда-сюда. Им скучно и немного страшно. А из кабинета то и дело показывается квадратная фигура Кирилла и тонкая, девичья – Лены.
Ленкин чай уже дано остыл, конфета так и лежит в столе, без обертки, как будто рыбка, случайно выпрыгнувшая из аквариума.
Вера в своей прозрачной регистратуре щелкает клавишами, встречая пациентов. Она строга и бесстрастна. Она проработала на Скорой пятнадцать лет, она научилась быть каменной…
Ее день закончится нескоро…
… — Сколько можно ждать?! Примите вы нас или нет? — какая-то женщина заглядывает в кабинет, толкает вперед девочку, держащуюся за бок. — Заходи, Мирослава!
— Подождите за дверью! У нас другие пациенты! — бросает Лена.
— И не подумаю. Мы сидим уже десять минут. Сколько там у вас на ожидание по нормативам?
— Извините, но мы сейчас заняты. Ждите, мы вызовем. Если у вас неотложный случай, надо было вызывать Скорую, — Кирилл оглядывается и замирает. — Тамара!
— О, Кирилл. Очень удачно! Привет! Вот дочка у меня…
— Том, ты подожди, вызову скоро. У меня пока дела.
Перед Кириллом сидел паренек, баюкая распухшую руку.
Женщина обиженно покачала головой и втянула Мирославу обратно в коридор.
Это прошлое, вскинув копытца, вдруг ворвалось в жизнь Кирилла. Томка была его соседкой по квартире, почти первой любовью. Однажды он даже, ошалев от весеннего ветра и жгучего солнца, сделал ей предложение. Но потом решили всё же остаться друзьями…
— Том, всё, заходите. Что у вас? Это твоя дочка? — Кирилл Николаевич приветливо улыбнулся девочке.
— Надо же! Кирюш, так неожиданно видеть тебя здесь! Приятно… Очень приятно… Глянь, вот носится на своих роликах, падает, а у меня сердце в пятки!
Тамара быстро скользнула взглядом по столу, ища семейную фотографию. Нашла, прищурилась, рассматривая.
— У тебя тоже дочка? — поинтересовалась Тома. — Кажется, примерно ровня с моей?
— Да, – отрывисто сказал Кирилл. — тоже.
— А давайте на выходных погуляем вместе? Интересно же!
— Мы не сможем, извини. Идите на рентген. Но, я думаю, что всё в порядке.
— Заняты? – не отстает Тамара. Она так рада, что встретила Кирилла. На личном фронте сейчас глухо. Мирослава растет без отца…
— Женя болеет. Том, идите, у меня очередь!
А у Мирославы, Кирилл только сейчас сообразил, куртка на Женькину очень похожа… Или просто кажется так?..
Тамара обиженно поджимает губы и выталкивает Мирославу из кабинета…
… Прошлому сейчас тут не место. Настоящее грозит разбиться бедой, осыпать осколками душу… Прочь, случайные люди, разговоры, связи… Прочь!..
Кирилл смотрит на часы, пробует позвонить снова, но отчего–то связь прерывается. Нужно сходить к Вере и набрать со стационарного телефона… Как назло, в той больнице, где лежит Женя, у Кирилла нет знакомых…
Наскоро пообедав, пока Лена «держит оборону», мужчина возвращается на рабочее место.
Телефон теперь в кармане брюк. Но он молчит.
Опять коридор полон детей. Разноцветный сгусток чужой беды наступает, затягивает пространство, не давая вздохнуть…
— Кир, ты чего? — Лена испуганно смотрит на коллегу. Тот, стоя в раздевалке, жадно затягивается сигаретой, а по щекам текут и текут слезы. Большой, сильный, квадратный Кирилл плачет как ребенок.
— Я не могу больше, Лен. Они молчат. Они ничего не говорят ни мне, ни жене. Я сам врач, я помню, но я на пределе… Чужие проблемы я могу решить, зашить, залатать, а свои… А если она не очнется, Лен! А если придет в себя, но поражение будет слишком сильным? А если… Я смотрю на все эти лица, там, на приеме. Но разве это беды?! Они не знают, что такое настоящий страх, животный, панический, когда хочется выть! Я хочу выть, Лена… Того парня, что врезался в Женю, нашли. Его будут судить, как мне сказали. А толку? Что это изменит?!
— Кир, ты подожди. Время еще не вышло. Ты доработай смену, а потом позвони. Только пока не думай ни о чем, кроме работы. Я одна не вытяну, много народу. Пойдем, а?..
Вечер… За окном фары. Красные, желтые, оранжевые. Машины ползут по улице, сбившись в одну большую стаю. Люди едут домой.
Вера, убедившись, что пациентов пока нет, разогрела себе ужин. Очень хочется спать, но она потерпит.
Опять появилась уборщица, Дарья Викторовна. Она ворчит, что люди не надевают бахилы, моет и моет пол, двигая стулья. Опять потянуло хлоркой.
Привезли мальчика. Кирилл выскакивает в коридор, кричит, чтобы везли сразу на второй этаж, в операционную. Мальчик что–то шепчет, мать бежит рядом.
Дарья Викторовна, замерев, крестится, а Кирилл, уже не скрываясь, стоит и плачет.
— Извини, Лен, я больше не смогу, — шепчет он.
Лена кивает.
Кирилл переоделся, закинул рюкзак на плечо и, кивнув ребятам из охраны, вышел на улицу. В нос ударил запах дыма и шашлыка. Ресторан напротив больницы забит до отказа. Оттуда доносится смех и звон бокалов. Кто-то отмечает День рождения…
Кирилл, задевая плечами прохожих, идет вперед. Куда? Да просто идет. Нужно домой, к жене. А он не может. Что он ей скажет? Чем успокоит эти глаза? Он врач, но он бессилен…
… Вера, отставив чашку с чаем, удивленно поднимает трубку. Кто-то позвонил на стационарный травмпункта.
— Добрый вечер! Кирилл Николаевич Купцов мне нужен! Дозвонюсь я до него когда-нибудь?! — кричит голос в трубке.
— Ушел он, а что случилось-то? — Вера бросает быстрый взгляд в окно. Кирилла уже не видно.
— Из больницы звонят. Дочка его в себя пришла! Ну, надо же, трезвонил нам сутки напролет, а теперь пропал! Найдите и передайте, что на сотовый ему не дозвонились.
— Да! Да! Хорошо, спасибо! — Вера бросает трубку и кидается в кабинет.
— Лена! Лена, Женька в себя пришла! Лена, Кирилл сотовый выключил, что ли?! Да где его черти носят?!
Елена Андреевна, ничего не ответив, кинулась вон из кабинета, промчалась мимо охраны, выскочила на улицу и стала вглядываться в спины прохожих.
Кирилл стоял на автобусной остановке. Лена, работая локтями, кинулась к нему.
— Кира! Кирилл Николаевич! Да стой же ты!
Прохожие оборачивались и смотрели на странную женщину в медицинской форме, несущуюся по улице.
— Стой, Кирилл! — Лена, задыхаясь, остановилась рядом и развернула мужчину к себе.
— Лена? Ты чего? Случилось что?
— Да. Дуй в больницу, Женька в себя пришла. Сотовый где? До тебя дозвониться не могут!
Кирилл пошарил по карманам. Телефона не было. Он так и остался лежать в форме…
… Вечер перевалил за свою середину, ночь уже теснила его в сторону, слизывая светлые пятна с окон домов. Город засыпал, готовясь к завтрашней суете. Пожалуй, это будет первая ночь за неделю, когда Кирилл сможет уснуть…
…Один день из жизни врача–травматолога, который однажды оказался по другую сторону своего дела, закончен…
Источник: lifebest.net
