— Лизка! А ну, живо мне прекрати! Что, хочешь весь дом перебудить?!
Гневный окрик оказал необходимый эффект — Елизавета Петровна прикрыла рот обеими ладошками и замотала головой так, что затряслись из стороны в сторону банты на косичках. Лизоньке было очень, очень обидно! Но еще больше она не хотела сердить маму, потому что иначе, иначе… Что может быть, теоретически, в самом крайнем случае, если однажды она все-таки доведет ее до «края», как та привыкла выражаться, если дочка начинала плакать, Лизонька даже не представляла… Ей хватало и меньшего!
Причина сегодняшних слез была, в общем-то, обыкновенна — это опять было происшествие, в котором Елизавета проявила свою несдержанную натуру. На уроке рисования учительница перед всем классом продемонстрировала рисунок, над которым Лиза трудилась дольше своих одноклассником. Сама второклассница была убеждена, что там изображен уссурийский тигр, но учительница сказала, что это большая рыжая клякса.
— Да нет же, это тигр! — рискнула возразить подопечная.
— Какой еще тигр?! — сама зарычала не хуже краснокнижного хищника Мария Ивановна. — Я же ясно всем сказала — рисуем своих домашних животных!
— Но у нас нет никаких домашних животных, — уже с меньшим энтузиазмом сказала Елизавета.
— Значит, нужно нарисовать то, которое хотелось бы завести.
— Так я и нарисовала!
— Тигра?! Ты где видела, чтобы тигров заводили заместо котов?!
— В Индии… — прошептала так, что прозвучало тише порыва ветерка за окном, Лиза, но учительница ее отлично услышала. — Там раджи держат тигров и леопардов, а еще слонов…
— Родителей, живо! Ишь, какая умная!
Вообще, Мария Ивановна была не глупым человеком и при других обстоятельствах, возможно, она и согласилась бы, что в разных уголках света есть разные культурные традиции и животные там домашние могут быть самые разнообразные. Но обстоятельства располагали к тому, чтобы… сорваться на ком-нибудь из учеников. Потому что, во-первых, до этого накануне Марии Ивановне муж потрепал нервы — сказал, что они с мужиками едут по грибы, вместо того, чтобы с ней к теще ехать. Во-вторых, потому что у нее болел зуб, она сходила к стоматологу, отдала чуть ли не ползарплаты, но зуб продолжал болеть… Ну и еще был один маленький повод, эдакий кусочек повода — собственный ребенок Марии Ивановны, сын Гриша, как оказалось, не поедет на школьную олимпиаду по математике, потому что… Просто отказался. Ему, видите ли, надоело зубрить сию науку! У него, видите ли, душа к авиамоделированию лежит! Сына поддержал отец и неожиданно — обе бабушки и один дедушка, Мария Ивановна осталась в меньшинстве и соответственно, немного в ярости.
Вот так Елизавета и оказалась дома после уроков в самых растрепанных чувствах. Мама не скупилась для нее в отрицательных характеристиках! Но поскольку практически все во Вселенной имеет свойство когда-нибудь заканчиваться, то окончился и скандал… Мама ушла готовить обед. Лиза — села делать уроки. И грустить о том, что картинка с тигром так и осталась где-то в классе, наверное, на учительском столе… Потом мама как ни в чем ни бывало позвала дочку обедать и мир в семье был восстановлен. А потом вернулся папа, который в принципе считал, что воспитывать ребенка — это не мужское дело и жизнь пошла своим обыкновенным чередом.
Много позже оглядываясь назад на эпоху своего детства, Лиза понимала, что в принципе, возможно, могла бы предотвратить многие конфликты, причиной которых была, если бы только… Умела молчать. Нет, ее мама не была черствой, пресной женщиной! Она умела смеяться, выражать свои эмоции! Но еще она терпеть не могла, когда кто-то из окружающих делал это в неподходящий момент или показывал свое плохое настроение, гнев, расстройство, обиду… У папы был выход — он мог сказать, что он взрослый человек и как-то поздно его перевоспитывать! А вот Лизонька… Ей оставалось только день за днем как на качелях летать…
— Ты же сама сказала, что я могу тебе все рассказать, — пробормотала девочка, когда мама отчитала ее за то, что не стесняясь в выражениях обругала свою бывшую лучшую подружку.
— Да, — согласилась мама. — У нас секретов быть не должно! Только ты чего тут начала? Я кого вырастила, а? Истеричку?! Откуда столько желчи в тебе! Нельзя такой быть, нельзя так плохо о людях говорить! Бумерангом вернется!
Дело было в том, что бывшая лучшая подружка Елизаветы, как выяснилось внезапно, за ее спиной все обустроила так, что с Елизаветой расстался ее кавалер — Семен. Ребята учились в одном и том же классе и все кругом шутили, что они, наверное, сразу после выпускного и поженятся! А теперь, благодаря искусству интриг не хуже, чем в придворной жизни Версаля, пятнадцатилетняя Лиза осталась с разбитым сердцем. Вот она и в красках обрисовала, какой считает Нину плохой, как злится на нее!
— Выходит, мне надо все просто сухими фактами излагать? — девочка отступила в сторонку и сложила руки в защитном жесте. Это было фантастически странно вообще, но Лиза уже не раз замечала, что если так вот держишь их — то как-то легче становится чуточку в любом споре, в любом конфликте.
— Вечно ты драматизируешь! Неужели нельзя просто спокойно все было сказать? — отмахнулась мама. — А кое-где и промолчать невредно… Учти, Лизка, не будешь уметь язык за зубами держать, когда надо, то никто тебя замуж не возьмет.
— Понятно…
— Что тебе понятно? Чтоооо?!
— Ничего, мамочка. Извини пожалуйста! Мне, кажется, в магазин надо было сказать? Где там список?…
На выпускном вечере Елизавета улыбалась и танцевала со всеми наравне. Наконец-то школа позади! И так уж совпало, что вскоре после него отмечали ее день рождения.
— Ну, за нашу красавицу! — сказал дедушка и поднял бокал с яблочным соком — бабушка зорко следила, чтобы на всех праздниках он пил исключительно безвредное и полезное. — Ты чего, милая, сидишь, как воды в рот набрала?
— Все хорошо, дедушка, — улыбнулась Лиза. — Я очень счастливая! Спасибо за праздник! А без тебя, дедуся, он бы вообще не мил был!
Отчасти сказанное было правдой — дедушка Женя, приходящийся папе отцом, был единственным человеком в семье, которому Лиза могла все без утайки доверить. Но кое о чем девушка умолчала… Дело было в том, что она… с некоторых пор начала бояться радоваться. Точнее говоря — радость эту самую живо, бурно выражать. Просто мама и этого не любила… Нет, ее умилял дочкин заливистый смех, она не уставала говорить, что нужно почаще Лизоньке улыбаться, а не быть кислой букой! Но вместе с этим были кое-какие поводы задуматься о том, что радости, как и грусти — бывает слишком много, что ее, как и негативные эмоции, лучше придерживать в некоторых случаях.
Все случилось два года назад. Елизавета тогда с мамой ездила к одной ее подруге, а у той была собака породы хаски, которая как раз принесла щенков. Четверо пушистых, смешных колобка с небесно-синими глазами и крутящимися, словно вечные двигатели, хвостиками.
Лиза захлопала в ладоши и с порога стала говорить о том, что они прелесть, что хочется с ними поиграть! Поиграли славно… Да так, что разбили вазочку в беготне и возне! Знакомая, правда, шутила, что посуда к счастью бьется, пусть это и не для фруктов ваза, а цветочная… Но мама уже тогда нахмурилась. Это был день, полный для Лиза впечатлений. Еще на обратном пути зашли в торговый центр, где она присмотрела себе очаровательную кофточку.
— Я себе в ней просто топ-моделью чувствую! — сказала Елизавета, выйдя из примерочной в обновке. — Правда мне идет? — обратилась она к продавщице и та рассыпалась в комплиментах и кофточка была куплена.
— Настроение какое! Просто летать хочется! — засмеялась вдруг девушка, когда они уже к метро шли. — И просто весь мир обнять хочется! Эй, молодой человек, вам бесплатные объятия нужны?! — воскликнула Елизавета и кинулась к какому-то парню, который стоял мирно на тротуаре, да ел мороженое… Юноша растерялся, но сказал, что нужны, конечно! Они обнялись — легко и исключительно прилично, так, что это, вероятно, не осудили бы и в Викторианскую эпоху! Потом Лиза помахала ему рукой и поспешила к метро, на ступеньках которого ее уже ждала очень хмурая мама. Лиза уже чувствовала, что сделала нечто, за что мама ее опять недолюбливает.
А потом, когда добрались домой… Состоялся долгий и очень серьезный разговор. О том, что нельзя быть такой эмоциональной! Нельзя так фонтанировать своими чувствами, даже если они хорошие! Потому что получится обязательно, что что-нибудь пойдет не так… Вот, как с вазочкой вышло!
— Тебя за умалишенную люди принимать будут, — со знанием дела сказала мама и для пущей убедительности постучала дочку по лбу костяшками пальцев. — Вот мы ушли, а там, в магазине и тот мужчина, они, наверное, сейчас только о тебе и думают! Какая ты дура несдержанная и нервная!
Если между ними происходило что-то обидное, то Лиза обычно сразу же плакать начинала… Чем, как и в самом далеком детстве, маму сердила безмерно. Но сейчас у нее ни одной слезинки не скатилось по щеке. И только напряженные, чуть выше обычного приподнятые плечи выдавали девушку. Но этого никто не заметил…
— Хорошо, мамочка, я поняла, — вот так просто ответила девушка и ушла к себе.
Этот день ей навсегда врезался в память. Лизе теперь казалось, что это действительно очень опасно — проявлять бурно свои эмоции, чувства… Вот почему даже на своем празднике — в день рождения, она была сдержанной. Но были в новом поведении Елизаветы и свои плюсы — они с мамой почти перестали ссориться.
Дедушка это, конечно, заметил… Но только головой покачал и ничего не сказал. Он искренне любил, обожал внучку, но принимать полноценного участия в ее воспитании не мог — жил далеко с бабушкой и супруга его была совсем старенькая, намного старше его.
В этот же год, то есть сразу после окончания школы, Елизавета поступила в ВУЗ — она решила стать специалистом по рекламе. И там же познакомилась с Виктором. Правда, он был не студентом, а приходился племянником ректору и однажды, заскочив в университет, чтобы поговорить с ним в обеденный перерыв по кое-какому семейному вопросу, увидел в коридору Лизу.
Это был первый серьезный, настоящий роман в ее жизни! В нем были цветы, всякие романтические сообщения на телефон, долгие прогулки по городу… Но потом Виктор стал замечать, что Елизавета отдаляется от него. Ему казалось, что-то не так! Но он не мог понять, в чем же именно дело… Он не понимал и начинал сердиться. Порой ему казалось, что он говорит с Елизаветой, а ей — все равно! Это было ужасно.
А потом однажды он застал Елизавету в слезах. Просто шел через парк и случайно заметил ее — она сидела на лавочке у кустов сирени, почти что незаметная на их фоне из-за шелкового платья нежно-лавандового оттенка.
— Что случилось? Милая, ну, не молчи! Тебя кто-то обидел?!
— Нет, — Лиза вытиралась протянутым ей бумажным платочком и мотала головой. — Все хорошо, правда!
— Как же хорошо, когда ты плачешь так? — не поверил ей ни на каплю Виктор. — Да ты скажи! Я же не кусаюсь, любимая… Я все пойму!
— Нет, — скомкав платочек и сжав ладонь так, что ногти больно ткнулись в нее, Лиза замотала головой. — Нельзя! Я не хочу быть… Умалишенной…
— Что?!
— Нельзя! Много эмоций — это очень вредно! — она подняла на него серьезный и вместе с тем — бесконечно пустой и холодный взгляд. — Я в порядке. Я нормальная. Прости, пожалуйста, что веду себя как истеричка!
— Что?! — Виктор совсем растерялся. — Лиза, я тебя очень люблю. И пожалуйста… Скажи мне, что происходит? Ты же… Я же вижу, чувствую!
И Виктор сказал все, что думал. Что ему казалось, будто Елизавета замыкается в себе, не позволяет себе ни говорить честно, ни реагировать спонтанно. Создавалось впечатление, что она часто обдумывает каждый свой жест, мимику, слова… И Виктору это казалось ужасно неправильным!
Лиза посмотрела на парня крайне недоверчиво… Она боялась, что если перейдет эту грань, если он узнает ее настоящую… То бросит, конечно же! Но и таиться больше не могла…
Они говорили так долго, что время с раннего утра успело приблизиться к обеденному…
Теперь Виктор понимал, отчего между ними возникали проблемы — ведь он так часто просто просил Елизавету сказать, что же ее беспокоит, сказать, чем он ее расстроил, огорчил случайно, а она отмалчивалась, отделывалась фразами о том, что все у нее хорошо.
Потом Виктор отвел свою любимую к маленькому кафе, столики которого были расположены под огромным полосатым шатром, а потом — на колесо обозрения. И все это время они продолжали говорить…
— Вот, теперь ты про меня все знаешь, — сказала Лиза.
Кабинка колеса обозрения оказалась на максимальной высоте. Ветер тут дул сильнее, чем внизу и ей приходилось то и дело поправлять пряди волос — чтобы не лезли в лицо. Внизу и перед ними простирался почти весь город и казалось, что стоит только протянуть руку — и можно будет дотянуться до пролетающих в вышине птиц.
— И я этому очень рад, — сказал Виктор, а потом он коснулся щек Лизы своими ладонями и внимательно заглянул ей в глаза. — Я могу с уважением относиться к твоей маме, но я не позволю ей и дальше ломать тебя. Я хочу, чтобы с этого дня и с этого мгновения ты училась быть свободной! Для начала хотя бы со мной… Тебе весело? Можешь смеяться, танцевать на месте! Ты в чем-то не согласна со мной? Будем спорить, можем даже чуточку поругаться, но потом обязательно помиримся… Тебе грустно? Можешь кричать об этом до луны, а я поддержу и скажу, что это — естественно для человека, так же как дышать, естественно выражать свои чувства… Ты ведь не кукла заводная, Лиза, а просто человек!
Через несколько недель у Виктора ушел с работы — у него начался отпуск. Сперва думали провести его на море, но потом он решил порадовать Елизавету и предложил съездить навестить ее дедушку.
— Тем более, ты говорила, он пасеку держит и у него есть яблоневый сад, — аргументировал свой выбор парень и улыбнулся. — С детства по яблоням не лазил!
Дедушка и бабушка встретили внучку с распростертыми объятиями.
— Забыли обычаи старины, — посмеивался дедушка Женя. — Нет чтоб посвататься, как раньше, по всем правилам! Ну, ладно! Что с вас, молодежи, взять… Прощаю! — сказал он, а Виктор встал и шутливо поклонился. — Главное, что ты на мою Елизавету исключительно положительно влияешь! А значит, считай, ты принят. Да хоть волком по ночам оборачивайся! — дедушка, как и всегда, не мог обойтись без шутки. — Главное ее люби!
— Эх, старый! — махнула на него полотенцем бабушка. — Все бы тебе шутки шутить…
— Так а как иначе жить, Груня? — развел руками Женя. — Скучно иначе живется на свете! Вон, молодежь, глядите — солнышко садиться… Знаете, как я трудный день завершаю?
— Как? — спросила Лиза.
— Выйду в поле у реки, гляжу, как солнце падает за кромку мира и ору от души!
— Что делаешь? — не поняла девушка.
— Орет, точно вол или мишка! — пояснила от плиты, где она лепила пирожки, бабушка.
— А что? — сказал Виктор. — Это вполне научный метод! Получается такой сброс нервного напряжения. И человеку хорошо и окружающему миру никакого от этого вреда, стресс уходит и организм получает возможность восстановить психоэмоциональный ресурс.
— Умно говоришь, — покачал головой дедушка. — Но суть одна остается, да… Так что, молодежь? — он поднялся из-за стола. — Может, пойдем в чисто поле, покричим на закат?
— Сейчас? — Лиза растерялась, но Виктор и дедушка Женя уже за обе руки тянули ее вверх.
— А когда? Почему не сейчас? — спросил дедушка и свел как будто строго брови. — Давай, внучка, слушай старших, что велят тебе предок и будущий муж!
Елизавета засмеялась и послушно пошла за ними. В поле ветер ласково сгибал травы, делая окружающий пейзаж похожим на зеленое, шелестящее море. Река вилась под крутым обрывом серебристой лентой, а солнце — уже почти село, оставив только алую кромку догорать над горизонтом.
— Ну, давайте, — сказал дедушка, сложил руки рупором и поднес ко рту. — Эээээ!!! Ооооо!
— Вперед, — усмехнулся Виктор и легонько подтолкнул Елизавету в спину.
Девушка замерла, затопталась на месте… Как же это глупо! Но… Еще не хотелось разочаровывать дедушка. Зажмурившись, девушка набрала побольше воздуха…
— Эээй!
— И что это было? — почесал в затылке дедушка Женя. — Мышь пискнула? Внучка, ну, не верю я, что у тебя такой голосок слабенький! Давай уже во всю мощь! Не боись, деревенские уже привыкли ко мне, чудаку и тебя не испугаются!
Елизавета смотрела на реку, простирающееся за ней дальше поле и полоску леса, которая темнела совсем вдали. А потом, держа глаза открытыми, сложила руки как дедушка.
— Аааааа! Ооооо! Аааа! Эээээ! Ааааа!
Она кричала, пока не стало трудно дышать, а потом вдруг осела на траву… И расхохоталась! Даже из глаз слезы пошли! Елизавете казалось, что она никак не может остановиться! Ее переполняло сразу столько эмоций, но главным было щемящее, всеобъемлющее чувство свободы. Она вдруг поняла, что больше никогда, никогда не станет запирать свои эмоции и переживания! И это совсем не сделает ее ни истеричкой, ни сумасшедшей. А потом она как-то легко успокоилась… Вытерла лицо ладонями. Дедушка и Виктор снова помогли ей подняться и все вместе отправились домой — есть знаменитые бабушкины пироги с начинками из всех ягод, какие только уже поспели в саду и огороде…
Автор: Татьяна У.
Источник: www.nu-i-nu.com
