Валера шумно выдохнул и пошёл в сторону метро.
Вот и всё…
Зазвонил мобильник. Надпись «Жена» и фото смеющейся Вики.
Он отклонил вызов и остановился, чтобы внести этого абонента в чёрный список. Вот так. Больше не будет названивать.
Даже дышать стало легче, и воздух казался вкуснее. Да в новой жизни всё гораздо лучше!
А Валера спешил, спешил в новую жизнь! И был уверен, что она будет лучше прежней.
Пять лет назад…
— Почему ты меня не знакомишь со своей мамой?
Вика смешно морщила носик и походила на маленькую капризную девочку. Но Валера находил это милым и забавлялся её мимикой.
— Любимая, я обязательно познакомлю тебя с мамой, как только она поправится.
Он был поздним ребёнком у своих родителей. Поздним и единственным.
Мама вышла на пенсию, когда Валера учился в седьмом классе. А папа, хоть и был пенсионером, но работу свою не оставлял, трудился до самой смерти. В буквальном смысле… И однажды они с мамой остались вдвоём. Валере тогда только-только исполнилось четырнадцать.
Сколько Валера себя помнил, он всегда стеснялся своей пожилой матери. У всех одноклассников были молодые родители, которые и в поход с ними ходили, и в спортивных эстафетах и соревнованиях участвовали. А его мама постоянно держалась за сердце и пила вонючие лекарства.
Повзрослев и немного набравшись жизненного опыта сначала в армии, а потом в поисках себя, Валера перестал стесняться мамы. Наоборот, он относился к ней с заботой и нежностью.
Мама вязала крючком салфетки и раздавал их всем, кого знала. У Валеры этих салфеток был полон дом — они лежали на кухонном столе, на полочке в прихожей, на книжных полках… Он понимал, что такие старомодные вещицы никак не вписываются в интерьер, но сама мысль о том, что мамины руки сотворили эту ажурную красоту, придавала салфеткам особую ценность.
Когда он первый раз привёл к себе Вику, то неприятно удивился её реакции.
— Валера! А почему у тебя квартира в стиле бабушатника? Вот это, — она подцепила длинным ноготком белоснежную салфетку и потрясла перед его носом, — прошлый век! Это ты в дом престарелых отдай, пусть там бабки свои палаты украшают. Ты же современный мужчина!
— Вика, давай договоримся. Прежде, чем сказать своё мнение, уточни, интересно ли оно кому-нибудь. Хорошо?
В его тоне было что-то такое, что заставило девушку покраснеть. Наверно, Вика искренне любила его, раз так отреагировала на замечание.
— Я поняла, Валер… Прости. Это бабушка твоя вяжет, и ты не хочешь её обидеть.
Валера не стал уточнять, что это не бабушка.
Какая разница, в конце концов? Они же пришли к нему не вязание обсуждать.
Но какая-то галочка в его мозгу засветилась красным цветом — пожилая мама может не понравиться Вике.
Ему тогда было тридцать два года и, казалось, смысл его жизни — это счастье и любовь. И если что-то этому может помешать, то надо сделать всё, чтобы устранить это что-то.
Даже если это его мама.
Он их познакомит. Непременно познакомит.
Но позднее.
Мама жила в однокомнатной квартире, которую они с отцом когда-то купили специально для него. Думали, вырастет, захочет отдельно жить.
А вышло так, что когда он вырос, то мама ушла в ту однушку, чтобы Валера мог строить семью в большой квартире.
И он решил построить семью. Привёл Вику, которая навела чистоту и уют. Салфетки оставались на своих местах, но явно не нравились молодой хозяйке.
В этой квартире он сделал девушке предложение. И Вика согласилась.
Валера поделился с мамой этой новостью, и она заплакала от счастья. Потому что видела, как светятся глаза сына.
— Я обязательно тебя с ней познакомлю, мам, — пообещал он. — До свадьбы. И ты увидишь, какая она чудесная.
Но он не успел их познакомить, потому что мама попала в больницу с подозрением на инфаркт. Наверно, переволновалась за сына.
Валера хотел было отложить мероприятие — ведь он не представлял, как можно играть свадьбу, когда мама в больнице…
Но Вика, услышав об этом, вывалила на него такую кучу аргументов против отложения (всё заказано, оплачено, гости прилетают!), что он засомневался в правильности такого решения.
Да и мама тоже замахала на него руками — мол, нечего из-за старухи торжество откладывать и деньги терять!
— Ты возьми, сынок, у меня в шкафу подарок вам на свадьбу, — сказала мама, лёжа под капельницей. — Я приготовила, думала, сама твоей невесте подарю… Да вот, свалилась, — и она засмеялась.
Валера отыскал мамин подарок — небольшой свёрток из фольги, перевязанный белым шёлковым шнурком, был спрятан под постельным бельём.
Валера не стал его разворачивать, а забрал домой, чтобы после свадьбы подарить Вике.
Но, конечно, забыл!
Свадьбы прошла шумно и пышно, гостей было много, потом молодожёны умчались в свадебное путешествие, откуда возвратились уставшие и счастливые.
В общем, Валера вспомнил о мамином подарке только после того, как та сама спросила, понравился ли он им.
— Да, мамуль, всё просто отлично! Мы с Викой тебе очень благодарны! Завтра приедем к тебе в гости.
Он достал свёрток из фольги и понёс его жене.
— О! Ещё подарочек! А почему он так убого упакован? От кого это, а? Говори, Вэл!
Валера замешкался, словно сомневаясь. Потом всё же протянул Вике.
Внутри оказалась связанная мамой салфетка с лебедями — необычная и очень красивая. У Валеры в глазах появились слёзы — настолько трогательно выглядел этот связанный мамой подарок.
Картинка из открытых
ов
— Это от бабушки, да? Ох… И что с этим делать? От них и так деваться некуда.
Вика двумя пальчиками приподняла изделие, а Валера перехватил его.
— О! Тут ещё что-то есть, — она принялась разрывать фольгу. — Это уже лучше. Смотри! Бабушка подарила нам деньги.
Вика считала купюры, а Валера бережно держал салфетку с лебедями. Потом он пристроил её на тумбочку возле кровати со своей стороны.
— Твоя бабушка подарила нам сто тысяч, Вэл! Слышишь? Не густо, конечно, но и на том спасибо.
— Это подарок от моей мамы, — глухо произнёс Валера.
Вика бросилась к нему.
— Прости, любимый! Я же не знала! Кстати, как она? Из больницы уже выписалась?
— Да, она уже в порядке. Завтра ждёт нас в гости.
На следующий день Вика очаровала маму. И Валера радовался, глядя, как они общаются.
— Чудесная, чудесная девочка, — сказал мама, провожая их.
— Ты не говорил мне, что у тебя такая старая мать, — сказала Вика, когда они сели в машину.
— Это что-то поменяло бы? — сухо спросил он, понимая в душе, что жена права. Он ничего не рассказывал ей о родителях, о маме.
Он смалодушничал, оттягивая момент, когда молодая жена и её моложавые родители узнают, что его маме уже семьдесят три года…
А почему? Почему он стеснялся своей семьи, мамы? Что это? Боязнь не войти в общепринятые рамки?
Да, Вика нередко говорила, что терпеть не может стариков и сама боится старости. Но разве это повод смолчать?
…Первый год для молодой семьи всегда самый трудный.
Но Валера с Викой прожили первый, второй и все последующие годы как счастливая семейная пара.
Валера уже был готов к прибавлению и настаивал, чтобы жена избавлялась от дурных привычек. Но Вика твёрдо дала понять, что к детям ещё не готова.
— Мама твоя уже в деменцию впадает, за ней присмотр нужен. Какие тебе дети, милый?
Фразы про деменцию всё чащи и чаще звучали из уст жены.
Валера работал, в выходные жена требовала развлечений, поэтому времени и сил ходить к маме у него не было. Зато Вика два-три раза в неделю навещала свекровь, носила ей продукты, помогала (с её слов) убирать квартиру и готовила обед.
— Я устаю, Вэл. Твоя мама очень капризная, она делает мне резкие замечания, заставляет меня перемывать посуду. Смотри, на что похож мой маникюр!
Вика привычно морщила носик, а Валера не знал, как относиться к сказанному женой.
С одной стороны, он не мог поверить, что его интеллигентная мама способна на кого-то ругаться, делать замечания.
С другой — Вика выполняла его обязанности, помогая маме по дому. И упрекать её или сомневаться в её словах он не имел права.
Как только он собирался в выходные поехать к маме, Вика находила массу причин сорвать этот визит.
По телефону они общались каждый день, мама хвалила невестку, благодарила.
За все годы его семейной жизни мама ни разу не пришла к ним на праздник, хотя он очень звал, настаивал.
Виделись они нечасто, особенно в последнее время. Заботы о свекрови взяла на себя Вика, а мама не настаивала, чтобы он приходил сам.
И как-то так получилось, что Валера привык жить своей жизнью и общаться с мамой по телефону. Ему так было удобно.
Но его беспокоило это часто повторяющееся слово «деменция»… Он читал про этот недуг стариков. И очень боялся, что с мамой может произойти нечно подобное.
Однажды перед очередным Новым годом он ехал с работы пораньше и решил заехать к маме. Они не виделись уже несколько месяцев, только говорили по телефону. А он соскучился.
Набрал жену.
— Вик, ты дома?
— Нет, я у твоей мамы. Сварила ей супчик, сейчас буду кормить.
— Отлично. Не буду отвлекать.
Почему он не сказал, что едет к ним? А кто теперь поймёт… Словно что-то почувствовал.
…Он открыл дверь и услышал, как мама с кем-то разговаривает. Второй голос был женский, но незнакомый.
В квартире было грязно. Мама никогда такого не допускала.
— Мам! — крикнул он. — Я приехал! Почему у тебя не убрано?
Ему навстречу из комнаты вышла молодая женщина.
— Здесь не убрано, потому что никто не убирает. Вы бросили свою мать одну! Как вам не стыдно?
— Любонька, не надо, не ругай Валеру!
Женщина заговорила тише, но гнев плескался в её больших глазах.
— Ваша мама теряет зрение, ей нужна операция. А она ходит в магазин, пытается что-то приготовить. Одна! Слепая! Вы в курсе, что ей назначены уколы? Да, да! Я вызывала ей скорую, потом приходил врач — у неё здоровье совсем никакое! Ей нужны уколы и капельницы, но в больницу она категорически не желает! Как вы можете? Бросить мать одну! Вы… вы…
— Как вас там… Люба, да? — Валера тоже почувствовал гнев. — Идите-ка вы, откуда пришли! Пока я вас подальше не отправил! Без вас разберусь!
— Да идите вы к чёрту! И не смейте меня прогонять! Я сейчас принесу из дома тряпку и ведро и отдраю квартиру до блеска, понятно? А вы шуруйте к своей жёнушке!
— Я без тебя решу, что мне делать и куда идти, поняла?!
Они бы так и препирались в коридоре, если бы мама не вышла (да какое вышла! выползла!) из комнаты.
— Валера, что ты стоишь тут? Проходи, проходи. Сейчас я чай заварю, Люба пирожные принесла…
Мама похудела, глаза стали бесцветными. Она беспомощно смотрела на него и словно пыталась разглядеть.
— Люба уже уходит, мама.
— Я только за ведром, сейчас вернусь, не запирайтесь!
Люба выразительно посмотрела на него и неожиданно показала кулак. Потом вышла из квартиры.
— Соседка моя, — сказала мама, ковыляя в сторону кухни. — Хорошая девочка. Неделю назад ко мне пришла, я дверь-то не закрыла… Плохо мне стало, вот и не закрыла. А она побеспокоилась… да…
— Мам. Ты почему мне не сказала, что болеешь? Почему не сказала, что Вика к тебе не ходит? Ведь я же спрашивал — всё ли она тебе приносит, что нужно? Почему ты не сказала, что она не ходит, мама?!
Мама присела на кухонный диванчик, протёрла стол рукой.
— Сынок, да ведь у вас своя семья. Не хочу я вам быть в тягость. Вика приходила несколько лет назад. Морщилась, окошки открывала — всё ей воздуху не хватало. Понимаю я, что не нужны старики молодым. Живите вы счастливо. На меня не оглядывайтесь…
Загрохотало ведро. В квартиру ввалилась Люба.
Она молча набрала горячей воды, развела пену и принялась драить стены, мебель, плинтусы.
— Мамуль, я завтра приеду вечером. Ёлку привезу. Наряжать будем. И продуктов привезу. А то… Пусто у тебя тут в холодильнике.
— Да уж без вас продуктов принесём. И не завтра, — ворчливо отозвалась Люба, яростно оттирая жирные пятна на серванте.
Валера хотел было рассмеяться, но, вспомнив, что ему предстоит, удержался.
Картинка из открытых
ов
— Ну, как? Покормила маму? — спросил он, войдя домой.
Вика встретила его в красивом халатике и с бокалом в руке. Она потянулась к нему губами, и он автоматически чмокнул её.
— Дааа… Покормила. Она сегодня была особенно привередлива. Представляешь, я сварила куриный суп, а ей, видите ли, морковка не той формы нарезана!
Валера поражался той лёгкости, с какой жена ему лгала.
— А что со здоровьем? Всё нормально?
— Ой, да что ей сделается-то? Она уже в деменции, не помнит даже, в какой руке ложку держать. А так — нас с тобой переживёт. Не волнуйся.
— Ты не была у мамы уже несколько лет. Я не замечал этого, пока она хоть как-то поддерживала порядок. Но сегодня я был там.
Вика закатила глаза в возмущении.
— Да говорю я тебе — у старухи деменция. Де-мен-ци-я!!! Она не помнит, что было пять минут назад. Я была у неё и варила ей суп.
— А полы почему не помыла тогда? Или тебя это не смущало?
— А что полы? Я пылесосом прошлась — вот и чистые.
«Пылесосом»… Да у мамы не было пылесоса!
Валера смотрел на жену и думал, насколько далеко она может зайти…
— Валер, я не поняла. Ты мне хочешь настроение испортить? Мы сегодня посвятим вечер теме о твоей матери? Да меня эти её салфетки уже задолбали по самую маковку! Сжечь их все на хрен!
Он прошёл на кухню, не разуваясь, Увидел початую бутылку виски. Хлебнул прямо из горлышка приличную порцию. Выдохнул.
— Сутки тебе на сборы. Завтра вечером приду — чтобы духу твоего здесь не было.
Он сделал ещё один большой глоток и вышел из квартиры.
Пять лет жизни. С человеком, который обманывал его так открыто.
А в чём ещё Вика его обманывала?
Впрочем, ему уже было всё равно.
Он спустился в метро и поехал к маме.
_________________
Вика не стала уговаривать мужа простить её. Она собрала свои (и не только!) вещи и покинула квартиру Валеры.
Примечательно, что все салфетки она разрезала и сложила посредине кухни. Изувеченные лебеди лежали поверх белоснежной кучки, как символ разрушенной семьи.
Валера сдержал обещание и привёз маме живую ёлку. Нарядил её.
Соседка Люба тоже сдержала обещание и купила продукты, забив маленький холодильник.
Они продолжали ругаться шёпотом, но уже без той злобы, которая возникла в первый момент их знакомства.
Мамина квартира сверкала чистотой и новогодними гирляндами.
— Сынок, вы на Новый год, как обычно, полетите с Викой куда-то?
— Нет, мам. Мы никуда не полетим. Новый год ты встретишь в нашей квартире. Нашей с тобой квартире…
Мама сокрушённо покачала головой.
— Хочу здесь, Валера. Не хочу никуда идти. Правда.
— Как скажешь, мам.
Разумеется, Люба была в числе маминых гостей. Или не гостей…
Она приготовила салаты, сварила холодец, испекла торт. Накрыла праздничный стол… Когда Валера приехал, ему оставалось только бабахнуть шампанским.
Пользуясь маминой глуховатостью, они с Любой умудрялись ругаться даже за столом. Даже под бой курантов они огрызались друг на друга. Но когда пробило двенадцать раз, оба расхохотались.
В наступившем году Валера отвёз маму в клинику, где ей сделали операцию, заменив хрусталик. И она снова начал хорошо видеть.
С Викой развелись довольно безболезненно. Наверно, она уже подыскала ему замену.
На восьмое марта Валера купил два букета и поехал к маме.
Хозяйственная и откровенная Люба тоже заслуживала цветов.
Она прижала букет к груди и заплакала. И тогда Валера увидел, что у Любы красивые глаза и молодое лицо.
Точнее, он наконец позволил себе это увидеть.
Их роман развивался на глазах у мамы, которая счастливо вздыхала.
Они расписались перед Новым годом, в день, когда познакомились год назад. И стали жить в Любиной квартире, которая располагалась рядом с маминой. Так было удобно и спокойно.
А весной Люба сообщила, что беременна…
В октябре у них родился сын Никитка.
Валера понимал, что для них с Любой это был поздний ребёнок.
Судьба совершила очередной виток…
Но на пике счастья ему не хотелось думать о грустном.
Источник: www.nu-i-nu.com
