Чужой

Роман с детства был обделён любовью отца. Младшего он любил и всегда покупал игрушки и новую одежду, даже гулять с ним ходил. А вот Роман был для отца, словно бельмо в глазу. Как только он не ластился к нему, всё тщетно. Отец его словно не замечал, или отмахивался от него, как от назойливой мухи. Когда мальчики подросли, Роман всё больше времени старался проводить с отцом. Он то вьётся возле него, когда тот чинит машину, то сядет подле его ног, словно верная собака, когда отец смотрит футбол, но Виктор, словно не замечал мальчика, или делал вид, что не замечает его.

— Виктор, но так нельзя… Видишь как Роман к тебе привязан.

— Соня, ты знаешь о моём отношении к нему! И давай закроем эту тему!

— Виктор, ну почему? Что в нём не так?

— Я как гляну на него, так сразу твоего Игорька вспоминаю. Тьфу! Все вы бабы одинаковые!

Соня не любила, когда муж припоминал ей её первую любовь. После этого в их отношениях надолго поселялся арктический холод.

Соня хорошо помнила, как впервые приехала в их небольшой городок по распределению работать учительницей. Ей сразу приглянулся трудовик, который тоже был к ней не равнодушен. Он помог ей обустроиться в общежитии, дарил нужные мелочи, без которых любая хозяйка того времени не представляла свой быт. Через несколько месяцев Соня узнала, что беременна, а когда сообщила эту новость, как она думала, счастливому отцу, то тут же от него узнала, что он не готов стать отцом, и вообще пока они не станут на ноги лучше избавиться от ребёнка. Соня тогда долго переживала, а потом вернулась в своё село. К тому времени она уже была на третьем месяце, когда к ней посватался Виктор. Виктор был вдовым, и как поговаривали люди, это он доконал свою первую жену, но Соню это не остановило, и она согласилась выйти за него замуж. Она уже не помнит, чем она тогда руководствовалась, когда соглашалась выходить за него замуж, но теперь она об этом сильно сожалела. Ей было жаль Романа, но она не могла объяснить сыну, из-за чего его отец недолюбливает. Эту тайну она хранила в себе и не кому не рассказывала, да так и унесла собой в могилу.

И вот теперь, когда Роман окончил и школу и, отслужив в армии, вернулся в свой родной, как он считал дом, отец не пустил его даже на порог.

— Пап, что случилось? Ты что меня не узнаёшь? Я же сын твой, Роман!

— Пошёл вон отсюда! И чтобы я тебя тут больше не видел!

Роман спускался по лестнице, когда увидел, что навстречу ему поднимался его младший брат Валера.

— Валерка! Ты ли это? Как ты подрос!

— Шёл бы ты…

— Да что вообще происходит? Сначала отец меня на порог не пустил, теперь ты…

— Никакой он тебе не отец! Чужой ты, понял! Уходи!

— Что ты такое говоришь? Я тебя не понимаю…

— Мамка нагуляла тебя в молодости, а потом отец подвернулся и женился на ней. Так что шёл бы ты… тут тебе всё равно ничего не светит!

Роман шёл по родным улицам, где когда-то прошло его детство. Вот там он качался на качелях, а там играл в футбол. А на той скамейке они сидели с пацанами, и пели песни под гитару. Как ему жить дальше? Куда поддаться? Ни родственников, ни денег, ничего… Роман сам не понял, как оказался на кладбище. Быстро отыскав могилу матери, Роман сел возле неё и стал неспешно, как и раньше делиться с ней о наболевшем. Он говорил и говорил, и сам не заметил, как начало смеркаться. Он уже подходил к воротам кладбища, как его кто-то окликнул. Маленький худенький старичок похожий на гнома словно возник из под земли.

— Молодой человек, что вы тут делаете так поздно?

— Я к матери приходил…

— Знаю я вас, как вы к матерям ходите, только после таких походов, то кресты повалены, то могилы разрыты, то жертвоприношения на могилах.

— Да, нет, вы меня не правильно поняли… Я только из армии… и сразу к маме…

— Что же, дома тебя никто не ждёт?

— Не ждут, чужой я… ненужный, как оказалось. Нет теперь у меня ни дома, ни семьи…

— А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста. Пошли со мной. Я тебя могу приютить, конечно, но только на пару тройку дней, а там решим, что с тобой делать.

В сторожке было чисто и тихо. Ни телевизора, ни радио, одни только книги, много книг. Савелий Иванович, словно читал мысли Романа.

— Кладбище любит тишину, тут телевизору и прочим развлечениям не место, а вот книги, они умиротворяют.

Действительно, каждая деталь интерьера сторожки успокаивающе действовала на Романа. И светлые обои, и стеллаж с книгами, и мягкий диван, всё словно манило взять книгу и поудобнее усесться у окна. Роман помнил, как его мама часто читала ему сказки, и с детства прививала ему любовь к чтению.

— Можно, я возьму почитать?

— Да-да бери, читай. Я пока к ужину что-нибудь соображу.

— Не беспокойтесь вы так. Может, просто чаю попьём, у меня и колбаса есть, и хлеб, и консервы.

Роман выложил провизию на стол и заметил, как старичок пустил слюну, было видно, что из-за небольшой пенсии он не мог себе этого позволить. За ужином они разговорились, Роман говорил о своём, о наболевшем, сторож о своём, так они не заметили, как наступило утро.

— Ладно, ты отдохни, поспи, а я пройдусь по кладбищу, скоро должен придти важный гость.

— Гость?

— Да, приезжает тут один мужчина два раза в год. На день рождения и на день смерти любимой женщины и каждый раз такие букеты ей приносит. Видно сильная у них любовь была…

— Ой, я пожалуй, тоже пойду. Мне надо цветы купить, сегодня у мамы годовщина смерти.

— Ну, хорошо, ступай. Хлеба не забудь купить.

— Хорошо, дед, не беспокойся.

Роман приближался к могиле матери с букетом ромашек. Он помнил, как она любила эти цветы, ни розы, ни модные нынче орхидеи, а наши простенькие ромашки. Когда Роман подошёл к могиле он заметил мужчину. Тот возлагал алые розы на могилу. Кто бы это мог быть? Может знакомый? Близких родственников у неё не было, в любом случае он об этом не знал.

— Извините, откуда вы знаете мою маму?

Мужчина от неожиданности чуть не упал.

— Вы сын Сони?

— Да. А вы кто?

— Я… Я любил её в молодости… А сколько вам лет?

— Почти двадцать.

— Сынок… Иди я тебя обниму! Значит, Соня не избавилась от ребёнка, значит, она меня сильно любила! А я трус! Я поступил, как самый настоящий трус! Сынок, прости меня!

Двое мужчин стояли, обнявшись на могиле дорогой им женщины. Каждый из них был уверен, что больше он не будет одинок, и что теперь они вместе зашагают по жизни, где их ждёт только хорошее.