Бабушкина квартира

Однажды, дело было в 1997-м, Василию позвонила знакомая:

– А ты в курсе, что твоя бабушка соседке квартиру завещала?

– Какая бабушка?

– Какая, какая, – передразнила Света. – Захаровна, вот какая. Отца твоего мама, если ты забыл.

– Она не померла еще? Лет 20 ее не видел. Так что – какая она мне бабушка? Она давно мне никто и я ей никто.

– Вася, ты обалдел, да? Захаровна – твоя родная бабушка, понимаешь? Ей 94 года, и у нее никого не осталось из родни, кроме вас с Вовкой. Зато есть однокомнатная квартира, которая скоро перейдет в собственность какой-то чужой тетки. Или ты так разбогател, что квартира тебе не нужна?

Короче, Светлана Петровна последние лет десять жила с этой Захаровной в одном доме. Сама она сюда переехала к мужу, вернее, к его родителям. И так сложилось, что задержались молодые в квартире свекрови надолго, все никак не могли решить жилищный вопрос. Бабушку Захаровну все тут знали: крепкая, одинокая старушка занималась клумбами во дворе. Когда слабеть стала, соседи помогали чем могли. Потом стали появляться соцработницы. Позже от их услуг бабуля отказалась: появилась постоянная помощница. На ее имя Захаровна написала первое свое завещание.

Потом было еще одно завещание. И еще одно. Характер старухи портился, сил и терпения у помощников становилось все меньше. Сколько лет своей жизни вы готовы отдать за однокомнатную квартиру в не самом лучшем районе областного центра? Все эти помощницы, конечно, надеялись на быстрый исход. А потом видели: бабулька всю кровь из них выпьет, и неизвестно еще кто кого переживет.

В конце концов, прибилась к Захаровне пожилая соседка по этажу: всегда рядом, на подхвате. Убедила бабушку переписать квадратные метры на свою дочку. Стоило ей это большого труда и много месяцев терпения – жаловалась она в разговоре со Светланой:

– Плохая совсем на голову стала Захаровна, не хочет уже никаких бумаг подписывать, говорит: оставьте меня, дайте умереть спокойно, потом делите хату как хотите. А как с чужими людьми делить? Это не родня, никаких прав наследования, кроме воли умершего. Чуть уговорила ее, короче.

– А вы не боитесь, что родня объявится? И все ваши труды пойдут прахом.

– Да нет у нее родни. Сына она давно похоронила, и с тех пор никого – ни звонка, ни письма.

– Ну это не значит ничего. Люди могут полвека не общаться, а за наследством примчатся – тело остыть не успеет. Знаете, сколько таких историй я в прокуратуре слышала? Хотите, выясним все о нашей Захаровне?

– А вы можете?

– Да есть у меня знакомые в органах, найдут.

Вот так Света, секретарь прокуратуры, неожиданно для себя и выяснила, что Захаровна – родная бабушка ее хорошего знакомого, который, между прочим, жил с семьей на съемной квартире. И никаких перспектив на свое жилье в тот момент не имел. Пожилая соседка через Светино любопытство осознала, что у нее есть реальные конкуренты – два родных внука одинокой якобы бабки. Ну а Захаровна узнала, что у нее уже растут два маленьких правнука.

Своя квартира! Это для Светы была несбыточная мечта. Она даже не могла помыслить, что кто-то может отказаться бороться за такое наследство:

– Беги бегом к бабушке! Налаживай отношения, правнуков ей покажи. Она растает, вот увидишь. Если тебе хата не нужна, так Вовке, брату своему, точно пригодится – все еще с мамой живет.

Вася, хоть и не хотел поначалу, все-таки бабушку навестил. И даже пригласил ее на день рождения младшего – ему аккурат годик исполнился. Захаровна приглашение приняла, на детишек посмотрела, устала от них за полчаса. И попросила отвезти ее домой. Обсуждать завещание отказалась наотрез – достали ее помощницы с нотариусами.

Василий сходил к юристу, проконсультировался. Ему сказали, что лучше бы бабку в очередной раз убедить переписать завещание на внуков. А если вступать в тяжбу после ее смерти, пытаясь оспорить завещание, шансы выиграть дело – пятьдесят на пятьдесят. Такие законы были тогда, да и от адвоката много зависело. Хороший адвокат, как известно, и денег стоит хороших.

И вот сидит Василий на кухне со своей мамой – пытается выяснить, что такого она сделала мужу или он ей, что они после развода ни разу не виделись. Как сквозь землю папа провалился. Ни ответа, ни привета. Ни звонка, ни подарка мальчишкам, ни алиментов. Мама молчала как партизан и не хотела видеть бывшую свекровь ни за какие коврижки.

Жена Василия посмотрела на это, послушала и выдала категоричное:

– Если бабушка не хотела вас видеть и слышать последние 20 лет, и ей даже в голову не пришло найти внуков, давайте оставим ее в покое. В конце концов, если бы не Света, мы даже не узнали бы о ней.

– Так неслучайно, может, узнали?

– Может и так. Но это не наше дело – кому Захаровна должна оставить свою квартиру. Она вас никогда внуками не считала. Мать вашу, может, проклинала всю жизнь. Вы даже на могиле отца ни разу не были. Зачем претендовать на то, что вашим и не было? Тем более – бороться за это? Это ее квартира? Пусть сама решает. Она теперь знает, где вы и сколько у нее потомков. Захочет сама, тогда и перепишет завещание. Все.

Василий с облегчением согласился – общение с бабушкой и необходимость доказывать родственные чувства ради квартиры жутко его напрягало. Света, конечно, такого решения не поняла. Регулярно докладывала обстановку, подзуживала начать тяжбу. Бабушка умерла года через три. Хоронили ее чужие люди, юридические наследники. В ее квартиру въехала та самая дочка соседки.

Семья Василия через несколько лет построила большую четырехкомнатную квартиру. Быстро, легко и с очень льготным кредитом. Там были невероятные элементы везения. И жена его убеждена: втянись они в тяжбу за квадратные метры Захаровны, не предложила бы судьба такого удачного решения.

А вы в такие вещи верите?